Смерть в Сингапуре [сборник] - Росс Томас

— Нам далеко? — спросил я.

— Одиннадцать, может, двенадцать миль.

Следующие пятнадцать или двадцать минут мы молчали,

Нэш же то и дело ругался, когда мотоциклисты обходили его справа. Оглянувшись в четвертый раз, я заметил, что фары идущей за нами машины не приблизились ни на ярд.

На Ю-Чуканг-роуд чёрный «шевель» чуть подрезал нас, но на этот раз Нэш не выругался.

— Ваш приятель? — спросил я.

— Не мой.

— А как насчет того, что едет позади?

— Кто?

— Последние двадцать минут за нами едет какая-то машина. Миссис Сачетти просила не привозить хвоста.

Нэш глянул в зеркало заднего обзора, наверное, впервые за всю поездку, и «ягуар» бросило влево. Триплет схватился за руль и выровнял автомобиль.

— Я от него оторвусь.

— Сначала дайте мне выйти из машины, — попросил Триплет.

— Думаете, у вас получится лучше?

— Я в этом не сомневаюсь.

Нэш вдавил в пол педаль газа. Когда нас отделяло от «шевеля» тридцать или сорок ярдов, он трижды мигнул фарами. В ответ дважды мигнули задние фонари «шевеля». Нэш полностью выключил освещение «ягуара», нажал на тормоза и машину вынесло на левую обочину шоссе. Затем он заглушил мотор.

— От этого мы не станем невидимыми, — хмыкнул Триплет.

— Смотрите.

Впереди светились задние фонари двух машин, проехавших мимо. Огни первой машины сверкнули, водитель нажал на тормоза, метнулись вправо, пересекая разделительную полосу, затем сместились влево. Потом тормозные фонари погасли, а задние внезапно поднялись вверх, перевернулись три раза и исчезли. Вторая машина подалась вправо, притормозила, затем вновь набрала скорость. Четырехдверного черного «шевеля» давно уже не было видно.

Мы почти подъехали к машине, слетевшей с дорога. Она перевернулась три раза и лежала на крыше, привалившись к пальме. Около нее начала собираться толпа.

— Остановитесь, — сказал я Нэшу.

— Не могу. Мы уже опаздываем. Хотите вы видеть Сачетти или нет?

— Остановитесь, а не то я сломаю вам шею..

— Не командуйте мною, Которн.

Я наклонился вперед, вытянул правую руку, и нажал ребром ладони на адамово яблоко Нэша.

— Остановитесь, — в третий раз повторил я.

Нэш нажал на педаль тормоза, сбросил скорость, свернул на обочину. Я выскочил из кабины и поспешил к месту аварии. Триплет следовал за мной. Пока мы преодолевали пятьдесят ярдов, отделявшие нас от разбитого автомобиля, его пасажи-ров уже вытащили из-под обломков. Из бака сочился бензин, стекла разлетелись вдребезги, корпус покорежило. Луч фонаря упал на лица пассажиров. В одном я признал детектива сержанта Хуанга, правда, он лишился одного глаза. В другом — детектива сержанта Тана. Оба были мертвы.

— Знаете, кто они? — спросил Триплет.

— Сингапурская полиция. Те, что допрашивали меня.

— Представляете, как это произошло?

— Нет. А вы?

— Я не уверен, но, скорее всего, «шевель» заставил их резко взять вправо. Он внезапно возник на левой полосе. А потом, должно быть, лопнула шина.

— Или ее прострелили.

— Я ничего не слышал, да и выстрел чертовски сложный.

— Когда сегодня днем в нас стреляли, я тоже не слышал выстрелов.

— Похоже, Нэш дал сигнал «шевелю», когда мигнул фарами, — заметил Триплет.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Значит, они все подстроили заранее.

— Они не могли не принять меры предосторожности, чтобы отсечь хвост.

— Теперь Сачетти обвинят и в смерти двух полицейских.

— Едва ли. Мне кажется, тут ничего не удастся доказать.

Помочь Хуангу и Тану мы ничем не могли, поэтому вернулись к «ягуару» и залезли в кабину.

— Оба убиты, — информировал Нэша Триплет.

— Плохо. Можно ехать?

— Поехали, — разрешил я.

Еще через две мили Нэш свернул на проселок, который уперся в болото.

— Дальше пойдем пешком, — обрадовал нас Нэш.

Тропа вывела к маленькой, сколоченной из досок пристани.

— Что теперь? — спросил я.

— Подождем. Кто-нибудь объявится.

Мы ждали пять минут, а потом послышался скрип уключин. Кто-то плыл к нам на весельной лодке. Нэш сказал что-то по-китайски, и ему ответили. Голос показался мне знакомым.

— Сюда, — показал Нэш и направился к дальнему краю пристани. Мы с Триплетом двинулись следом. Лодка уже стояла бортом к пристани. — Вы двое садитесь на корму.

Мужчина, сидевший на веслах, включил фонарь, и мы с Триплетом слезли на корму.

— Пусть они мне посветят, — попросил Нэш.

Мужчина передал фонарь Триплету, и тот осветил нос лодки. Когда Нэш перебрался на лодку, Триплет перевел луч на мужчину, и я понял, почему голос показался мне знакомым. Он принадлежал высокому китайцу, который сначала стрелял в меня на площади Раффлза, а затем избил рукояткой пистолета до потери сознания в каюте «Чикагской красавицы». Без пистолета он выглядел чуть ли не голым.

Китаец оттолкнулся от пристани и опустил весла на воду.

Греб он минут пятнадцать, и наконец мы оказались борт о борт с кораблем.

— Теперь вверх по трапу. Зажгите фонарь, — скомандовал Нэш.

Триплет включил фонарь и поводил лучом по борту, пока не нашел веревочную лестницу с деревянными перекладинами.

— Вы, парни, поднимаетесь первыми, — продолжил Нэш.

— Это ваш кумпит? — спросил я.

— Так точно, — ответил Нэш.

Я поднялся первым, затем помог Триппету перелезть с лестницы на палубу «Вильфреды Марии». Нэш управился сам. Палубу освещали пять или шесть ламп. Длиной «Вильфреда Мария» была футов под семьдесят. Окна каюты в палубной надстройке светились. Туда и направился Нэш. Мы пошли следом, а китаец, поднявшийся последним, замыкал шествие.

— Вы уверены, что Сачетти здесь? — голос у меня сломался, как у тринадцатилетнего подростка.

Нэш ухмыльнулся.

— Вам действительно не терпится его увидеть, Которн?

— Я ждал достаточно долго.

— Его величество в каюте. За этой дверью.

Я взялся за ручку, замер, на мгновение мне показалось, что сейчас начнется припадок, но все обошлось, и я открыл дверь. Внутри я увидел две койки, несколько стульев, карточный столик, на котором стояли бутылка джина и стакан. Мужчина в синей рубашке, сидевший за столом, пристально посмотрел на меня.

— Привет, Которн, — наконец поздоровался он, но ни голос, ни лицо не имели никакого отношения к Анджело Сачетти.

За столом сидел Сэм Дэнджефилд.

ГЛАВА 24

Триплет, Нэш и высокий китаец вошли вслед за мной в каюту, провонявшую запахами пота, гниющей копры, грязного белья и заношенных носков.

— Привет, Сэм, — ответил я.

— Присаживайтесь, — предложил Дэнджефилд. — Хотите выпить? Кажется, я еще ни разу не угощал вас.

— Своей выпивкой — нет.

— Так как?

— Спасибо, не хочу.

— Это ваш компаньон? — он кивнул в сторону Триппета.

— Совершенно верно.

— Триппет, не так ли?

— Да.

— Присаживайтесь, мистер Триппет.

Сели все, кроме высокого китайца, который привалился к переборке, сложив руки на груди.

— Вы слишком глубоко копнули, Которн, — синие глаза Дэнджефилда уставились на меня. — Вы туповаты, но копнули слишком глубоко.

— Мне и сейчас не все ясно, — ответил я.

— Вы — Дэнджефилд? — вставил Триппет.

Мужчина за столом кивнул большой лысой головой.

— Именно так, мистер Триппет. Сэм Дэцджефилд из ФБР. Двадцать семь лет безупречной службы.

— Это большие деньги, не правда ли, Сэм? Хватит с лихвой, чтобы заплатить по закладной за домик в Боувье.

— Вы даже не представляете, какие большие, — он посмотрел на Нэша. — Все в порядке?

Прежде чем ответить, Нэш закончил сворачивать сигарету.

— Да. Двое полицейских попали в аварию.

— Погибли?

— Погибли.

— Значит, покойников уже трое, — заметил я.

Дэнджефилд хищно улыбнулся:

— Вы догадались насчет дочери Лозупоне, так?

— Две минуты назад. Но вы правы, Сэм, я действительно туповат. Мне следовало раскусить вас в доме То, когда вы с подробностями рассказывали о письме в панамский банк. Я не знал того, что знали вы, а почерпнуть эти подробности вы могли, лишь прочитав это письмо. Следовательно, вы виделись с Карлой. Более того, вы, должно быть, были последним человеком, кто виделся с ней.

— Одним из последних, Которн, — поправил меня Дэнджефилд. — Одним из последних.

— Ладно, — кивнул я, — а теперь ближе к делу. Где Са-четти?

— Скажи ему, кузен Джек.

Я повернулся к Нэшу.

— Сачетти на Себу.

— Что он там делает?

— Лежит в могиле.

— Лежит в могиле почти двадцать месяцев, не так ли, кузен Джек? — вмешался Дэнджефилд.

Нэш поднял глаза к потолку, словно подсчитывая месяцы.